Когда началась война, училась в школе во втором классе. О начале войны узнала от родителей.

Сразу началась мобилизация. Начали забирать всех мужчин, годных на военную службу. Собирались, ехали на лошадях, я тоже с матерью провожала отца в Готню, там было много людей, все кричали и плакали. А потом прилетели немецкие самолеты и начали бомбить. Всех начали разгонять, кричали, чтобы все прятались, было очень страшно.

Вместе с мужчинами, ушедшими на фронт, ушла из села и радость.

Июль-август 1941 года рыли окопы в Головчино. Я тоже провожала маму на окопы, плакали все, кричали, боялись, что больше не увидимся, но всё обошлось.

Пришли немцы, а мы ходили в школу, нас заставляли учить немецкий язык. Тетрадей не было, писали, на чем придется, на клочках газет, учебников не было. Учительница читала, мы записывали и по этим записям учили уроки. Учительницу звали Таисия Павловна, фамилию не помню.

Навсегда врезались в память дни оккупации, помню, как приходили к нам в дом немцы. У матери требовали сала, она их повела в кладовку, где в ящике лежало сало, но оно им не понравилось. Фашисты начали кричать, а один вытащил пистолет и хотел уже застрелить маму, но в то время на улице послышался странный шум, это и спасло её. Немцы выбежали, оказалось, что на соседском огороде расстреляли пленного.

И ещё один случай, который запомнился. Кто-то донес немцам, что через Бобраву должен пройти партизанский отряд, командиром его был мой двоюродный брат Гарбузов Николай Данилович, офицер Красной армии.

Немцы у нас в доме дежурили по два человека день и ночь целую неделю, а партизаны так и не пришли.

Перед Курской битвой начали эвакуировать людей из сёл Солдатское, Трефиловка, Лаптевка, Ракитное. У нас во дворе жили несколько семей, мы им помогали, чем могли, давали продукты, одежду. На фронт вязали носки, рукавицы, отдавали лишние валенки.