Мария Прокофьевна Гетман живет в п. Ракитное на той же улице, где жили ее родители. Она самая старшая из трех детей. Мария Прокофьевна великолепная рассказчица. Она вспоминала о том, как в 1941 году рыли противотанковый ров на дороге между Кутомановым яром и Цыбулевкой; как после окончания 4-го класса (уже война началась) убирали в поле колхозную картошку, и обед привозил сам председатель Тарасов. Вез он его на тележке, лошадь весело помахивала хвостом, председатель шутил, он всегда был веселый и добрый. А через несколько месяцев немцы его расстреляли... А еще немцы, когда зашли в их дом с традиционным: «Яйки, млеко...», выгребли из сундука всю немудреную одежду отца, ушедшего на фронт. Но самое страшное воспоминание, которое иногда бессонными ночами наплывает тяжелым кошмаром, - когда к ним ворвались не то поляки, не то мадьяры. Их дом стоял с краю, по-над яром, но не был последним в ряду – чудь дальше, считай, у них в огородах, стояла еще одна хатка. В той семье одна из дочерей уехала жить во Львов, а оккупантам, видимо, сказали, что в Польшу. Не зная, что они ошиблись домом, ворвавшиеся принялись угрожать недоумевающей Анне Григорьевне, прикрывающей собою детей, разъяренно кричать что-то о Польше, наводя дуло автомата по очереди на всех домочадцев... Никто не сказал им об ошибке, ушли они не солоно хлебавши, но навсегда засел в сердце Марии маленький комочек страха, выползающий иногда, стылыми ночами, наружу, возвращая взрослую седую женщину в далекий 41-й год.
Светлое воспоминание военных лет – снег. Белые пушистые сугробы зимы 43-го года чуть не по пояс высотой. По этой белизне под покровом ночи пришли в село разведчики в маскхалатах, на лыжах. А за ними наши солдаты, освободившие Ракитное от немцев.
После этого радостного события возобновились занятия в школе. Правда, в ее здании был размещен госпиталь, и учиться ходили в здание нынешнего ПУ. После седьмого класса все лето Мария проработала в колхозе, помогала семье сводить концы с концами. И поняла, что просто не имеет права возвращаться в школу, матери не прокормить трех школьников. А учиться нравилось и хотелось, но вместо этого она в родном колхозе «Путь вперед» трудилась почтальоном, участок – весь колхоз: улицы 8-е Марта, Октябрьская, Мирная, Полевая, Пионеров. Зарплата у девчушки достойная - 0,75 трудодня за день.
Отца демобилизовали в 1947 году, когда был голод. Кормилец вернулся, и Мария Прокофьевна, передав ему груз ответственности за семью, смогла осуществить заветную мечту – поехать учиться. Поступила в Грайворонское педучилище на учителя начальных классов. О том, как училась, говорит тот факт, что после его окончания ее в числе семерых оставили работать в Курской области, а остальных отправили по астраханским деревням. После распределения в Русско-Березовскую школу, где она проработала лишь год, Марию Прокофьевну вызвали в Курск, в облоно, и после месячной профильной переподготовки предложили поступить на заочное отделение Курского государственного педагогического института. Так она стала учителем русского языка и литературы. А работала я это время в Александровке, где и повстречала свою половинку – Василия Сергеевича, фронтовика, фельдшера. Поженились они в памятном для всей страны 1953 году, году, когда умер Сталин. Через некоторое время мужа перевели в Боброву, они переехали и работали там до пенсии, на которую вышли одновременно (разница в возрасте была 5 лет).
У М. П. Гетман о Боброве самые теплые воспоминания. Долгие годы директором школы был Н. И. Романенко. Его жена Нина Федоровна – душа коллектива, энергичная, быстрая и веселая. Играла на аккордеоне, пианино, вела художественную самодеятельность, была чудным организатором всех школьных мероприятий.
Мария всю жизнь отдала школе, щедро делилась своими знаниями с учениками, любила и уважала их, и они, сколько бы лет ни прошло с тех пор, не забывают свою старенькую седую учительницу. По ее словам, у нее никогда не было плохих учеников, как педагог она понимала, что нужно смотреть на ребенка не с точки зрения усвоения знаний и того, как четко и без ошибок он отвечает у доски и пишет в тетради, а гораздо глубже, видеть и понимать его душу. И тогда он сам, в ответ на любовь педагога, сделает все возможное, чтобы не огорчать его лишний раз своими плохими отметками или поведением. Никогда на своих уроках М. П. Гетман не повышала, голоса, не кричала, не в ее характере это было, да и не было в этом нужды.
Окна ее дома, который они с мужем строили лет 20, выходят на улицу, где прошло ее детство. Сейчас она живет одна. Любимый муж давно умер, дети, выучившись, остались в Украине, завели свои семьи. Они приезжают к маме, но не так часто, как им всем хотелось бы. Не забывают любимую учительницу бобравцы, проведывают, помогают ей. Но все равно, она чувствует себя одинокой, и ей очень жаль, что приходится свой век доживать одной. Спасает любимое занятие – чтение книг.
В конце нашей встречи Мария Прокофьевна вспомнила интересный случай из детства. Еще до войны это было – организовали они на улице библиотеку. Вся детвора по-стаскивала в дом одной одинокой женщины книги. Чего там только у них не было! «Дети капитана Гранта», «Три мушкетера», «Приключения Гулливера», журналы. Перед самой войной окрестная детвора в определенное время собиралась в центре села – у репродуктора на улице Луговой. По радио в детской передаче читали главы только что вышедшей книги Аркадия Гайдара «Тимур и его команда». Более счастливых минут просто не вспомнить!
И сейчас она читает книги – те, которые ей привозит дочь, и те, что сама берет из библиотеки, читает любимую районную газету, псалтирь. Об этом хочется сказать особо. Ей подарили псалтирь (естественно, на старославянском языке), и частенько Мария Прокофьевна его читает и понимает написанное. Вот такое качественное образование давали раньше нашим педагогам...
Ульяна Мирная