Словно восковая свеча, медленно и незаметно догорал февральский день. Только закончилось чествование ветеранов по случаю 55-й годовщины Сталинградской битвы. Они, убеленные сединами, согнутые годами, не торопясь расходились, а я задержался с Семеном Федоровичем Дьячковым, награжденным медалью «За оборону Сталинграда». Листаем газеты, читаем выдержки: «С 19 ноября 1942 года по 2 февраля 1943 года было уничтожено 32 дивизии и три бригады противника. Общие потери вражеских войск в районе Дона, Волги, Сталинграда составили 1,5 млн. человек, до 35000 танков и штурмовых орудий, 12 тыс. орудий и минометов, до 3 тыс. самолетов и большое количество другой техники».
-Ничего подобного мы тогда и знать не могли, -комментирует Семен Федорович. И продолжает.- Все двести ночей и дней я находился в этом пекле. Как смог уцелеть, и сам не представляю. На моих глазах героически погибло десяток друзей - товарищей.
Обожженные огнем, обмороженные, раненые, мы еле держались, и радости не было предела, когда из-за Волги двинулись свежие, хорошие вооруженные полки. Город лежал в руинах. Метель заметала горы трупов, навстречу медленно двигались грязные, худые, замотанные в тряпье немецкие вояки. Битые-перебитые, это было далеко не те, которых встречал в начале войны.
- Война для меня началась со второго дня. По мобилизации, с автомашиной, так как в мирное время работал шофером на Ракитянском сахарном заводе, отправился к западной границе. Где-то под Житомиром нашу автоколонну разбомбили в пух и прах. Стал пешим отступающим. Вел нашу группу солдат из разных родов войск бравый старший лейтенант с орденом Красной Звезды на груди за боевые действия против японцев. Человек знающий, видевший смерть, вел за собой необстрелянную молодежь. Именно он учил нас бить врага, оберегая жизнь.
Брели бойцы утомленные, до предела уставшие. По пятам наступал враг. Иной раз до нашего слуха доносился рокот моторов. На пути попалось небольшое село. Думали, передохнем, перекусим, но нет, в селе с белыми мазанками, вишневым садом да высоким журавлем посредине улицы вползала колонна фашистов. Тут я впервые увидел их, нахальных и самоуверенных. Командир ловко швырнул одну за другой гранаты. А мы, охваченные злостью и азартом, закончили эту встречу.
От того украинского села повел я немецкую машину. Наука управления оказалась для меня немудреной. Довелось хватить лиха сполна при обороне Киева, при прорыве из окружения. Дон у Кулача представлял великое столпотворение. Над нами постоянно носились «мессеры», бомбили переправу, выбрасывали десант. Пришлось утопить трофейную машину и вплавь форсировать реку.
- Хотя и не наша, но классная была машина,- уже профессиональным языком заговорил Семен Федорович.- Душа моя тянулась к простенькой полуторке, на которой начал работать с 1933 года. Довелось возить грузы и в самой Москве, на строительстве Выставки достижений народного хозяйства, видеть многих членов правительства.
При прорыве блокады Ленинграда я возил по ледяной дороге через Ладожское озеро продукты питания для бойцов и населения. Вокруг белым-бело, ни кустика, ни деревца, а колея по льду, как ни маскируй, видна с высоты. Из серых облаков появляются самолеты с черными крестами. Остается подальше бежать и зарываться носом в снег, закрывать уши, чтобы избавиться от нудного воя бомб. наши звездокрылые «ястребки» прогнали вражеских коршунов. Отрываю полы от льда, подымаюсь, спешу к машине. Замираю у большой полыньи. Из ледяной воды торчит заднее колесо.
Для военного водителя дорога на Берлин, конечно, не была усыпана розами, наоборот, сплошными минами, снарядами, бомбами. Однако сквозь эту смертельную преграду удалось пробиться лихому водителю Дьячкову. Семен Федорович вернулся домой на сахарный завод, за баранку автомашины, где и проработал до ухода на пенсию
…Стемнело. Как крупные звезды, вспыхивали электрические фонари. Возле легковой машины суетился паренек. Наблюдая за ним, Семен Федорович произнес
- Пойду, помогу парню.
Вот такой всегда С.Ф. Дьячков, ветеран войны и труда, готовый в любую минуту прийти на помощь.
А. Шкилев.
п. Ракитное. «Наша жизнь» 21 февраля 1998 года.